Флаг Командора - Страница 72

К оглавлению

72

Девушка прикусила губу. Видно, ей было неприятно упоминание единственной слабости Командора, да и угроза, нависшая над отцом, – вещь далеко не шуточная.

– Извините, господа. – Мэри поднялась и прошествовала к выходу.

Отец задумчиво посмотрел ей вслед, повернулся к сэру Чарльзу и односложно спросил:

– Вы думаете?..

Его друг ответил красноречивым вздохом:

– Увы, мой лорд! Но знаете, мне почему-то кажется, что оно и к лучшему. Гордость не позволит вашей дочери запятнать фамильную честь. Но эта же гордость заставит нашего противника почувствовать, что не он хозяин здешних вод и земель. По крайней мере, я очень надеюсь на это. Более того, похоже, это вообще последняя наша с вами надежда.

Сэр Чарльз красноречиво коснулся руками шеи.

Подразумевал он топор или банальную петлю – значения не имело.

28
Кабанов. Испанцы

На обратном пути мы потеряли «Магдалену». Потеряли по-глупому, без боя и шторма.

Похоже, судьба решила напомнить нам, что мы стали слишком самодовольными, отвыкшими от неудач.

После Кингстона наши потери заключались всего лишь в двух убитых. Плюс один матрос во время похода умер от лихорадки. Он слишком поздно обратился за помощью к Петровичу, и медицина, как это часто бывает, оказалась бессильной.

Нет, я не хочу сказать, что люди – пешки. Мне искренне жаль каждого, ушедшего от нас, но, с другой стороны, мы не на прогулке, и трое – не такая уж большая цена за длительный рейд.

Нашей новой бригантины мы лишились на последней стоянке, когда бросили якоря у очередного крохотного острова. Надо было набрать пресной воды, и шлюпки бодро закачались на волнах.

Ширяев, как обычно во время остановок, прибыл ко мне с докладом. Рация – рацией, однако лично это сделать намного лучше. Идем рядом, а видимся, словно между нами неисчислимые расстояния.

Мы всем комсоставом сидели в моей каюте, когда крики матросов заставили нас выскочить на палубу.

Открывшаяся картина была ясна даже для моего сухопутного взора. «Магдалену» сорвало с якоря и теперь неудержимо влекло к берегу. Второй якорь бригантина на беду потеряла раньше, и теперь команда лихорадочно пыталась поставить паруса, обрести ход и тем спастись от гибели.

Матросы почти успели, когда очередная волна приподняла корабль и с треском посадила его на скрытый водой камень.

Остальное было агонией. Нам на «Вепре» удалось подойти вплотную, оттянуть злосчастную «Магдалену» прочь, но пробоина была велика, а борта – слишком трухлявы.

Течь-то мы остановили, но дальнейшее плавание на аварийном корабле было настолько опасно, что пришлось оставить бригантину.

Мы сняли с нее все, что представляло ценность. Радиостанцию, добычу, личные вещи команды, запасные паруса, порох, оружие, провиант. Осталось лишь то, что было подмочено водой, или, подобно орудиям, некуда было девать.

Ширяев смотрел на обреченную «Магдалену», и в глазах у него стояли слезы. Оно понятно: капитан.

– Брось, Гриша. Главное – люди целы, а кораблей мы достанем хоть десяток. – Я дружески обнял бывшего сослуживца. – Да и все равно пора заканчивать с этой страницей нашей бурной биографии. По счетам мы расплатились сполна, денег на безбедную жизнь хватит… Время потихоньку покидать здешние воды.

– Ты не понимаешь, Сергей… – По имени Ширяев звал меня редко.

– Все понимаю. С другой стороны, корабль все равно был стар. Если тебе так хочется, до Европы можешь быть капитаном. А там все равно не попиратствуешь.

– Какой из меня капитан? – грустно улыбнулся Ширяев.

– Очень хороший, – заверил я его.

В моих словах была не похвала, а лишь констатация факта. Весь поход Ширяев вел себя образцово, словно был создан для этой должности.

Или действительно был? Мечтать о море может лишь тот, кто создан для него.

Я, например, не мечтал и не создан, что бы ни утверждали некоторые мои поклонники. Мне было просто некуда деваться в предложенных обстоятельствах, а хочу я или нет, никто не интересовался.

Команду погибшей бригантины мы распределили по остальным кораблям, Ширяев снова стал офицером «Вепря», а до Гаити оставалась сущая ерунда.

Как утешение, установился попутный ветер. Не надо было без конца маневрировать, менять галсы, считать потерянное время…

Уже на третьи сутки Валера известил, что остров в ближайший час покажется из-за горизонта. Он и показался – Валера научился превосходно обходиться без сложных приборов, – но перед тем до нас долетел отдаленный грохот.

В первый раз почудилось, что это гроза. Небо было ясным, однако мало ли какие капризы могут быть у погоды?

Затем звук повторился, стал более раскатистым и частым. Теперь даже самый завзятый оптимист не мог обмануться насчет происхождения грома.

У Гаити шел морской бой. Пушки грохотали вовсю, и уже одна частота залпов говорила, что сражение разыгралось нешуточное.

Вскоре мы могли не только слышать, но и видеть его.

На освещенной солнцем водной равнине на фоне берегов белели паруса, и клубы порохового дыма то и дело старались подняться выше мачт.

– Испанцы, – выдохнул Гранье и отчаянно выругался.

Линия из четырех галионов и шести больших фрегатов упорно наваливалась на французские корабли, вышедшие из гавани.

Под командованием Жерве было только три фрегата, да еще четыре флибустьерские бригантины присоединились к регулярному флоту. Не из-за большой любви к далекой родине. Мои коллеги в первую очередь защищали свои дома и порт, давший им постоянное пристанище.

Но и это было еще не все. Судя по далекой трескотне, бой шел и на берегу. Вряд ли испанцы успели высадить здесь десант, все-таки служба в Пор-де-Пэ неслась неплохо, но почему бы противнику не проделать этого далеко в стороне? Или, еще проще, подойти мобильным отрядом с другой половины острова. Франция владеет лишь одной его частью, другая принадлежит врагам.

72