Флаг Командора - Страница 56

Дворяне поняли ожидающую их судьбу. Я отчетливо читал на их лицах страх. Возможно, не перед смертью как таковой, а перед смертью бесчестной, от подвыпившего сброда.

– Стоять! – рявкнул Командор.

Все послушно застыли, и в наступившей тишине Кабанов сказал намного спокойнее:

– Это мое личное дело. Мишель, будьте, пожалуйста, моим секундантом. Все свидетели, что я давал этому дебоширу шанс.

Лицо при этом у Сереги было грустное. Он словно сожалел о случившемся, но иначе поступить уже не мог.

– Надеюсь, месье соблаговолит выйти, дабы не причинять ущерба заведению?

Месье соблаговолил. За ним наружу вывалили все, включая трактирщика.

Было еще светло.

Образовался круг, в котором оказались двое, Кабанов и Ростиньяк. Не было банальных слов о возможном примирении, каких-либо условий, измерения длины шпаг.

Дуэлянты молча скинули камзолы, отсалютовали и так же молча двинулись друг к другу.

Звякнули клинки.

Ростиньяк не соврал. Он был действительно великолепным фехтовальщиком. Во всяком случае, ему удалось продержаться против Командора целых полминуты, а то и на пару секунд больше. Я точно не засекал. Зачем?

Клинок Командора в резком выпаде вонзился в грудь противника. Ростиньяк безмолвно стал заваливаться на спину, упал, несколько раз дернулся и затих.

Командор пожал плечами, вытер шпагу изящным платком и вздохнул.

– Гулянку испортил, – пожаловался мне Сергей по-русски, пока толпа восторженно приветствовала его в качестве победителя.

Или он оправдывался передо мной?

Я действительно подумал, что мы очень легко стали относиться к смерти. Как будто не было у нас соответствующего воспитания, строгих законов, налета цивилизованности, гуманизма. Но мысль мелькнула и исчезла. Время диктует свои порядки, и у Сережи просто не было выбора. Не он начинал, не он и виноват.

Мы хотели вернуться в кабак, но тут откуда-то вывернул патруль, и командовавший им сержант бодро двинулся к месту происшествия.

– Убийство?

– Дуэль!

Законы против дуэлей были строги, хотя на них все смотрели сквозь пальцы.

Сержанту тут же объяснили все обстоятельства дела, и бравый вояка оказался в замешательстве.

С одной стороны – Ростиньяк. Как тут же оказалось, человек достаточно знатный, со связями при дворе, ушедший на флот после очередной скандальной дуэли. Его смерть нельзя оставлять безнаказанной хотя бы потому, что найдутся многочисленные родственники, которые дойдут до самого короля, дабы тот своей властью покарал убийцу.

Но и Командора сержант знал. Это чувствовалось по выражению его лица, на котором отчетливо проступала внутренняя борьба между долгом и невольным уважением к человеку, в силу обстоятельств нарушившему закон.

– Ну что мне с вами делать?! – воскликнул в досаде сержант, взирая на Командора не без доли уважения.

Морские офицеры стояли рядом, однако не вмешивались. Они не могли не признать, что дуэль велась честно, и дворянская честь не позволяла им осуждать победителя.

– А вы меня арестуйте, – хмыкнул Командор.

Хотел бы я посмотреть на подобное зрелище!

Пираты дружно заржали, давая понять, что сказанное – очередная шутка их кумира.

Рассмеялся даже сержант. Видно, попытался представить, каким образом он с пятеркой солдат сможет арестовать Кабанова посреди преданных ему флибустьеров.

– Жаль, не знаю, как по-французски подписка о невыезде, – сказал мне Командор. – Я бы отдохнул здесь еще с месяц.

– Захотел! Как бы нас не выперли отсюда досрочно, – высказал свое мнение я. – От греха подальше.

Никто не понял, о чем мы говорим, стоя неподалеку от свеженького трупа.

– Я буду вынужден доложить обо всем губернатору, – наконец сумел принять какое-то подобие решения сержант.

– Я сам доложу все, – вступил в разговор Мишель.

Сержант посмотрел на него с благодарностью.

– Ладно, пойдемте с нами, сержант. Выпьете чарку, тогда и служба будет веселее. – Командор кивнул в сторону кабака.

Чваниться служивый не стал. Как и положено служивому. Когда же он покинул нас, не после одной, а после пятой или шестой чарочки, Мишель тихо сказал:

– На вашем месте, Серж, самое лучшее – уйти на пару месяцев в море. Дю Кас замечательный человек и к вам относится очень хорошо, но на него может надавить капитан Жерве. Ростиньяк был его любимчиком. А я доложу все дело несколько позднее.

– Я мало знаком с командиром отряда королевских судов, но он показался мне человеком порядочным, – изрек Кабанов. – Да и потом, Мишель, мои корабли нуждаются в килевании. Я уже не говорю о том, что мужчина должен отвечать за свои поступки. Что они мне сделают? На край света сошлют?

– Я вас предупредил. Жерве действительно порядочный, но он не может не считаться с родней покойного.

– До родни далеко, – философски заметил Командор.

Если подумать, он был прав. Любая попытка суда над Кабановым неизбежно бы вызвала самую бурную реакцию со стороны пиратской вольницы, что было намного опаснее королевского гнева. Но и в словах Мишеля был свой резон. Два-три месяца похода, а там нынешние события позабудутся под наслоением новых. Как ни крути, война.

Или не позабудутся? До Европы далеко. Пока весть дойдет туда, пока какой-нибудь указ вернется обратно, тут не два месяца пройдет, а намного больше. Ссориться же с французскими властями после того, как мы поссорились с английскими, у нас нет никакого резона.

– Нет, Мишель. Я буду держать ответ перед губернатором. Тем более что в данной истории я не виноват, – Командор произнес это таким тоном, что стало ясно: уговоры бесполезны.